Миша Молоствов

 

     Молоствовы узнали про нас гораздо раньше, чем мы о них . В августе 1965 г., когда у Миши кончился срок  и  они на короткое время появились в Питере, один из мишиных солагерников, освободившийся раньше него, сообщил им: "Ваших опять похватали". (Шел второй месяц нашего следствия).

     В феврале 1973 года в поселок Нижняя Омра (где я отбывал ссылку), нам пришло письмо из Омской области от Молоствовых. Наш адрес им дал Боря Вайль. Это был щедрый подарок, который нам с бориной помощью преподнесла судьба.

     Мы (я и моя жена) стояли около Миши в последние минуты его жизни. Между этими событиями прошло 30 лет.

     За эти годы, сначала по переписке, а потом, когда мы после ссылки обосновались в Луге, а Молоствовы перебрались поближе к Ленинграду и мы познакомились "лицом к лицу", мы стали близкими друзьями. Общность взглядов безусловно способствовала нашей дружбе, но этого было бы далеко не достаточно - в сорокалетнем возрасте сложно приобретать новых друзей.

     Меня, да и не только меня, покоряло мишино чувство юмора, которое удерживало его от злобности даже по отношению к его идеологическим противникам - жесткое неприятие тех или иных взглядов у Миши не сочеталось с ненавистью к их носителям.

     Чувство юмора, умение посмеяться и над самим собой, спасало его как от фанатизма, так и от модного в России XXI-го века цинизма. Я видел Михаила разным - спокойным и раздраженным, иногда сердитым, но никогда - злым.

     А любить он умел! И тот же юмор давал ему возможность прощать мелкие недостатки, которые свойственны каждому из нас. Он очень любил свою Ритку - жену и товарища, любил своих дочерей, любил внуков. Любил невероятное количество своих родственников и свойственников, которых называл "наш клан".Любил друзей.

     Любил Россию. Любовь к России привела его в январе 1991 года в Вильнюс под прицел советских спецназовцев, которым было приказано сохранять СССР в прежних границах, эта же любовь привела его в Грозный в конце 1994 года и в Буденовск в июне 1995 года под бомбежки и выстрелы, с помощью которых теперь уже российская власть защищала свое "конституционное" пространство.

     Михаил Молоствов и в Вильнюсе и в Чечне спасал честь России, ибо честь для него была высшей ценностью всей его сознательной жизни. Он любил Россию, не путал "Отечество" и "Ваше превосходительство", любил, а не "занимался любовью", превращая любовь в источник доходов. От своих трудов праведных Миша не нажил палат каменных, не за этим он шел в лагерь, во власть, под пули спецназа. Он бескорыстно любил. Людей, среди которых он жил, природу своей страны. Всю свою жизнь он посвятил этим людям, желая для каждого из них простого человеческого счастья.

     Еще одной ценностью для Молоствова была истина. Всю жизнь, буквально до последнего дня он искал ее. Миша был умелым спорщиком, но никогда он не спорил ради победы - только ради истины. Он неимоверно много знал и всю жизнь читал, пополняя свои знания. Миша был мужественным человеком, не только "физически" - не боялся реальной опасности, но и нравственно - не верил он ни в потустороннюю жизнь, ни в загробную награду и не ради награды честно делал то, что считал правильным и справедливым. Не только в жизни, но и в своей философии Михаил был светлым человеком, не ярким, слепящим глаза окружающим, а именно светлым - он стремился сделать понятным сложное, а злое добрым. "Может и не станешь победителем, но зато умрешь как человек" - пел Окуджава, которого так любил Михаил. Как жил Миша, так и умер - хорошим светлым человеком.

     Молоствов всю жизнь считал себя марксистом. При этом не был начетчиком, для которого любая цитата из Маркса есть непреложная истина. Не цитаты, а метод анализа привлекали его в марксизме, метод, исключавший неверифицируемые категории типа "Дух", "История", "Государство". Михаил оперировал такими понятиями без восторженного придыхания, не употреблял прописных букв при их написании и старался досконально вникнуть в существо вопроса. Не была ориентирована на эти понятия и его система ценностей - Михаил, прежде всего, болел за человека, каждого человека, приносимого в жертву истории ли, духу или государству. И любил повторять цитату из "Коммунистического манифеста": "Свободное развитие каждого является условием свободного развития всех".

     Он был марксистом еще и потому, что разделял ту систему ценностей, которую безоговорочно принял Маркс: Свобода, Равенство и Братство. Михаил понимал всю сложность взаимоотношений между этими категориями, понимал что их немедленное и абсолютное воплощение в жизнь невозможно. Но это был тот идеал, в соответствии с которым он считал необходимым решать каждую из возникающих сиюминутных проблем.

     Кроме серьезных статей Михаил Молоствов оставил стихи, рисунки, письма. В этом тоже он - с чувством юмора и добротой.

     Светлый человек. Светлые стихи. Светлые шаржи.

Ронкин.