В частности это относится к терминологии, связанной с национальной проблематикой.

Я, по образованию, не являюсь специалистом в данной области. Но, будучи политзаключенным 60-х гг., мне приходилось много общаться с представителями разных национальностей, в том числе — с "практиками" национальных движений того времени. Среди моих собеседников были люди различной политической ориентации. Для одних общеполитические проблемы значили очень мало по сравнению с национальными, для других — последние были только частью общеполитических проблем. Были среди нас и такие, кто вообще не считал национальные проблемы чем-то значительным. Но поскольку относились мы друг к другу с уважением, нам удалось выработать общий язык.

Возникшее в результате этих бесед свое понимание этой терминологии я и попытаюсь сформулировать.

НАЦИОНАЛИЗМ — естественное для каждого человека предпочтение своего национального некоему другому. Более сильное и эмоционально положительное восприятие всего, что связано с представлением о традициях, фактах истории, исторических деятелях, культуре своей нации. Чувство "национальной ревности" (в старорусском значении этого слова). Стремление сделать свою нацию "лучше" других. Чувство личной ответственности за поведение каждого своего соплеменника и судьбу нации.

Это чувство "ревности" не является ни пороком, ни добродетелью само по себе. Результаты деятельности, движимой этим чувством, могут быть различными, в зависимости от общей характеристики личности, ее нравственных и политических установок.

Национализм может быть консервативным (отношение к нации как к матери — ее любят и уважают, не критикуя) и радикальным (отношение к нации как к ребенку, за которым будущее, но которого к этому будущему надо готовить). (Позиция славянофилов ближе к первому, второе — скорее можно усмотреть у Чаадаева и Герцена).

То, что у нас в течение долгих лет именовалось "пролетарским интернационализмом", на самом деле было интернационализмом бюрократическим. (Так, в Венгрию и Чехословакию советские войска были посланы отнюдь не рабочим классом, и защищали они там вовсе не его интересы, а интересы тамошних, да и нашей, бюрократических клик).

В связи с тем, что бюрократии сильного государства свойственны имперские амбиции, бюрократический интернационализм вплотную смыкается с имперским сознанием (см. ниже).

ШОВИНИЗМ — ненависть или презрение к другим нациям и их представителям. В отличие от националиста, который стремится к тому, чтобы его нация была "лучше других", деятельность шовиниста направлена на то, чтобы заставить всех считать его нацию наилучшей. Если национализм предполагает личную ответственность каждого представителя своей нации за ее коллективное поведение и судьбу, то шовинист усматривает коллективную ответственность всех "инородцев" за индивидуальное поведение каждого из них.

Одним из психологических источников шовинизма является первобытная уверенность, что всякое зло (по отношению к человеку ли, нации, государству) есть сила исключительно внешняя.

В отличие от национализма, который обычно рефлексивен (предполагает осознанную субъективность человека, предпочитающего одни национальные традиции другим), шовинизм далек от рефлексии (исходя из презумпции объективности превосходства своей нации над всеми другими).

ИМПЕРСКОЕ СОЗНАНИЕ Исходной для имперского сознания является идеология шовинизма, предполагающая несубъективную предпочтительность определенных национальных традиция, а объективное превосходство своей нации над иными ("Великая нация", "Старший брат" и т. п.). Однако в своем развитии имперское сознание превращается как правило в идеологию бюрократического интернационализма, ибо удержание "лоскутной" империи и управление ею требуют нивелирования "местных" особенностей культуры и поведения.

При этом оказывается необходимым жертвовать и некоторыми элементами национальной культуры "имперской" нации, вплоть до того, что эта нация иногда исчезает с исторической арены. (Так произошло с шумерами, хеттами, эллинами, римлянами).

Однозначно оценивать любую имперскую идеологию как нечто гибельное, однако нельзя. (Римская империя оказалась базой современного европеизма. Л. Гумилев и О. Сулейменов считают, что вхождение в татаро-монгольскую империю для России оказалось не только злом. Сегодня мы с большим на то основанием подытоживаем потери, связанные с существованием советской империи. Как знать, что скажут об этом периоде нашей истории потомки. Возможно, они увидят не только потери, но и какие-то приобретения).

КОСМОПОЛИТИЗМ — в чистом виде редко имеет место, так как условия, в которых человек воспитывался, язык, поведение окружающих накладывают на него неизбежный отпечаток. Космополитизм — это "равное" отношение человека к разным культурам, не выделяющее среди них какой-либо особо ему близкой, "своей". Именно космополитизм является, строго говоря, антитезой национализму, а вовсе не интернационализм.

Возможен интеллектуальный космополитизм человека, равно впитывающего в себя какие-то элементы различных национальных культур и проявляющего себя в деятельности, не носящей ярко выраженного национального характера. (В этом случае, если и можно говорить о трагедии космополитизма, то только как о личной трагедии человека, не имеющего "своего" — национальных традиций, Родины и т. п.

* * *

Могу предположить, что иной дотошный читатель сразу полезет в толковые и энциклопедические словари в поисках авторитетного опровержения сказанному здесь. Оговариваюсь сразу — моей целью было лишь попытаться очистить рассмотренные термины от идеологических наслоений, каковых более чем достаточно во всех известных нам справочниках и словарях.

Новый философско-политический словарь, в том числе в части, относящейся к национальным проблемам, еще только предстоит создать.