К вопросу о национальном вопросе

На первый взгляд эти принципы настолько противоречат друг другу, что иначе, как лицемерием их "сосуществование" объяснить нельзя. При этом очень часто самоопределение наций воспринимается, как право людей, а территориальная целостность — как право государства, а, в конечном счете, — право на свои амбиции представителей законной власти.

На самом деле — все не так просто. Мононациональных территорий в ХХ веке почти не осталось (да и существовали ли они когда-либо вообще?), поэтому принцип территориальной целостности фактически защищает права человека, ибо сепаратисты склонны к репрессиям не менее федералов — от национальной дискриминации (Прибалтика, например), до прямого геноцида — Абхазия. Национальные движения, еще задолго до своей легитимизации приобретают некоторые черты государства — формируют аппарат принуждения и насилия, соответственно амбиции лидеров таких движений оказываются выше прав и интересов не только инонациональных жителей данной территории, но и тех, от чьего имени эти лидеры выступают.

А как быть с теми регионами, где исконно существующая национальность представляет менее половины жителей. Да и само понятие "исконности" достаточно проблематично — З.Гамсахурдия, например, утверждал, что осетины не имеют права на свою территорию, поскольку они появились на Кавказе только в XIII веке, в то время, как грузины жили там с незапамятных времен.

Проблемным остается даже вопрос о самостоятельной национальности — румыны могут считать молдаван румынами, как Россия долгое время не признавала "отдельности" украинцев. Отделение США произошло раньше, чем иммигрантов Северной Америки можно было посчитать самостоятельной нацией.

Таким образом, оба международных принципа отражают разные стороны одной и той же сложнейшей проблемы, поэтому дихотомия "добра" и "зла" здесь совершенно не применима. При всем том, принципы эти, в том виде, в каком они существуют в настоящее время, дают моральное право обеим сторонам конфликта прибегать к насилию, апеллируя к международному праву, а всем остальным на этом же основании втягиваться в конфликт, выбирая свою позицию в зависимости от конъюнктуры. Гитлеровская Германия начала свою агрессию с того, что потребовала предоставить судетским немцам право на самоопределение.

Рассмотрим два гипотетических, идеальных примера:

1. Национальность ведет борьбу за свое самоопределение исключительно мирными методами. Государство же, на территории которого эта национальность проживает, подвергает ее представителей дискриминации, а на любые требования отвечает репрессиями, нарушающими права человека. Такое государство, очевидно, не имеет морального права на территориальную целостность, а угнетаемая нация имеет полное моральное право на самоопределение.

2. Правовое государство активно и действенно борется с любыми проявлениями дискриминации по национальному признаку, соблюдая права человека, разрешает любые мирные формы борьбы за национальный суверенитет. Нация же, в большинстве своем активно поддерживает экстремистский сепаратизм, прибегающий к террору, вооруженным столкновениям и репрессиям против представителей других национальностей этого государства. Такое государство имеет моральное право на сохранение территориальной целостности, а национальный сепаратизм не имеет никакого морального права на самоопределение.

Жизнь, конечно, гораздо сложнее умозрительных примеров. Дискриминация может принимать различные, порой весьма изощренные формы. Как определить, являются ли экстремисты выродками или их действительно поддерживает большинство, претендующее на самоопределение?

Как быть с теми, кто, проживая на территории, претендующей на самоопределение, по разным причинам этого самоопределения не хочет? А ведь они могут составлять значительную долю населения. Таких вопросов можно поставить гораздо больше, что и делает национальную проблему проблемой. Для ее решения, на мой взгляд, моральные принципы ООН необходимо дополнить юридическими и не только принципами, но и институтами и процедурами.

Специальный Международный Суд мог бы принимать "исковые заявления" как от сепаратистских организаций, так и от государств, чьи интересы затрагивает их деятельность, и, после всестороннего исследования вопроса, выносить вердикт.

Решение этого суда должно содержать ответ — должна ли быть сохранена территориальная целостность рассматриваемого государства и на каких условиях, или данная нация имеет право претендовать на суверенитет, опять-таки, на каких условиях.

Суд должен определить границы будущего национального образования (все равно суверенного или автономного), сроки и порядок реализации своего решения, а так же источники средств необходимых для гарантии права на миграцию тех, кого его решение затронет.

Для действенной реализации своих решений этот суд должен иметь санкции. От права признания (временного или окончательного) данного сепаратистского движения субъектом международного права (или не признания им такового) до экономических, а, в крайнем случае, и силовых санкций в отношении одной из сторон конфликта.

Предлагаемая мною постановка вопроса конечно не является панацеей от всех бед, ожидающих человечество, но она в значительной степени умерит пыл, а главное, поддержку тех, кто сегодня пытается решать национальные проблемы исключительно силовыми методами. Возможно спасет тысячи жизней, предотвратит, хотя бы часть, панических миграций и тем самым высвободит значительные средства, без особого успеха затрачиваемые сейчас на эти цели.