Трикстер.
В мифах, сказках, литературе и анекдотах самых разных народов присутствуют персонажи, в фольклористике и литературоведении называемые трикстерами.
По-английски «трикстер» (англ. trickster) – обманщик, ловкач.
Термин «трикстер» ввел американский этнограф Пол Радин в 1956 г.
«Он и недочеловек, и
сверхчеловек, бестия и божество, а самая главная и бросающаяся в глаза его
черта – его бессознательность...
С другой стороны, он во многих
отношениях глупее животных и постоянно попадает то в одну, то в другую нелепую
ситуацию. Хотя он и не зол по-настоящему, он вытворяет самые жестокие вещи лишь
из откровенной бессознательности и несвязанности»1. http://www.ec-dejavu.net/t-2/Trickster-2.html
В иудо-христианской традиции первый трикстер – Змей. «Змей был хитрее всех зверей полевых» (Бытие Гл.1. 3.1). (Подчеркнуто здесь и далее мною). Далее следует соблазнение Змеем Евы. Когда она и Адам съели плод с дерева «познания Добра и Зла», Адам «познал Еву, и она зачала» (4.1). Комментатор, ссылаясь на Иоанна Златоуста, замечает: «Слова принадлежали Дьяволу, который воспользовался змеем, как орудием».1а Чуть ли не с той поры российская власть утверждает, что голосом оппозиции всегда вещает мировая закулиса.
«В плутовских историях, на карнавалах и пирах, в священных и магических обрядах или в религиозном страхе и экзальтации людей призрак Трикстера никогда не покидает мифологию – будь он в безошибочно узнаваемом или в странно изменившемся облике»2.
Образ трикстера восходит к мифам о сотворении мира.
Во многих мифологиях мироустройством занимались два персонажа (иногда братья-близнецы). Один из них – Культурный герой (К. г.) творил необходимые и полезные человеку объекты. Вместе с добыванием культурных благ и участием в мироустройстве
К. г. выступает также борцом со стихийными природными силами, чудовищами и иноплеменниками, которые пытаются изменить установленный порядок.
К. г. как бы получает «богатырскую» миссию охраны от чудовищ местообитания людей; этиологические мифы приобретают черты героического сказания.
«В греческой мифологии наряду с типом К. г.– добытчика в лице Прометея, имеется К.г. – богатырь в лице победителя чудовищ Геракла, а также Персея, Тесея»3.
Соперник Культурного героя из-за неумения, или из озорства создавал нечто, мешающее человеку жить.
«Нарушение табу и профанирование святынь иногда имеет характер «незаинтересованного» озорства»4.
http://philologos.narod.ru/myth/heilbringer.htm
Прекрасной иллюстрацией на тему взаимоотношений героя и его антагониста являются картинки Жана Эффеля «Сотворение мира»5. http://shark2005.land.ru/effel/creation/index.htm
«В трикстере выпячиваются низменные инстинкты (обжорство, похотливость), ведущие его к асоциальным поступкам, например кровосмешению, присвоению семейных запасов пищи и т. д.»6. http://lib.rus.ec/b/145471
В художественной литературе трикстеры представлены, начиная с античности: Дионис в комедии Аристофана «Лягушки», Гермес – вор и отец воров (а у Лукиана в «Разговорах богов» – еще и сводник).
«Комические проделки трикстеров, связанные с одурачиванием их недальновидных антагонистов, нередко сближают классические животные сказки со сказками бытовыми, юмористическими и анекдотами»7.
В европейских сказках роль трикстера достается лисице, в африканских – кролику (см. «Сказки дядюшки Римуса» Джоэля Харриса).
Далее идет бесконечный ряд, начиная от героев Рабле и до Винни Пуха и далее.
Большинство литературных трикстеров имеют сходную внешность, как описываемую авторами, так и представленную иллюстраторами. Невысокого роста, с большой головой и большим животом. Они – любители поесть и выпить, охотники до женщин. Диониса древние представляли с огромным фаллосом.
Трикстер мгновенно и спонтанно реагирует на любую ситуацию, в результате чего и оказывается победителем.
Происхождение образа трикстера исследователи толкуют по-разному.
Для Юнга «трикстер есть коллективный теневой образ,
воплощение всех низших черт индивидуальных характеров. А, поскольку
индивидуальная тень присутствует в составе личности, коллективный образ может
постоянно пользоваться ею для воссоздания себя»8.
Леви-Строс считает, что «трикстер ... является медиатором, а потому-то в нем остается что-то от двойственной природы, которую он должен преодолеть. Отсюда двусмысленность и противоречивость его характера». Далее следует серия «последовательных посреднических (медиативных) функций: «мессия > близнецы>трикстер> двуполое существо> сиблинги> супружеская пара»9.
С Юнгом можно, в принципе, согласиться, хотя у проблемы происхождения трикстера есть и другая сторона. Что касается Леви-Строса, то его точка зрения мне непонятна и кажется совершенно надуманной.
Если уж и говорить о трикстере, как о медиаторе, то, как о медиаторе между злом и добром, между прошлым и будущем.
На мой взгляд, трикстер представляет собой не столько реминисценции прошлого человечества, сколько представление о детском поведении человека.
«Кинотрикстер 20 в. — это своего рода новый колдун, который демонстрирует свою связь с энергиями мира. Социальные отношения и обычные порядки семьи, религии, власти, обычая то и дело оборачиваются против него ... Пророческий смысл имеет первая лента Люмьера, в которой играющий мальчишка (бессознательная гераклитовская реминисценция) обливает водой садовника ...
Противники и преследователи падают в подвалы, сваливаются с лестниц, получают удары доской по голове, удачные пинки в зад и точные попадания тортами в физиономии...
Трикстеру экрана мила и желанна гуманная цивилизованность, он хочет “быть человеком”, но он не способен на все сто процентов интегрироваться в измерение существующих человеческих ценностей.
Что ему мешает? Многозначительно то обстоятельство, что в сфере природного эроса, находящегося вне императивов Humanitas (образования, воспитания), смеховой герой от Чаплина до Мастроянни чувствует себя, как рыба в воде. Его реакции на противоположный пол элементарны, первичны, наивны. Здесь его, разумеется, также ожидают разочарования, но его природа говорит о себе вполне ясным языком»10.
http://www.philosophy.ru/edu/ref/enc/k.html#BM90001
«Время это мальчик, бросающий кости, то выигрывающий, то проигрывающий»11. Поведение трикстера так же непредсказуемо, как непредсказуемо будущее для Гераклита.
Трикстер, в сущности, ведет себя как ребенок. «При инфантилизме отмечаются крайняя неустойчивость настроения и внимания, склонность к фантазированию, лёгкая внушаемость, обидчивость ... Суждения неглубоки и поспешны. В поведении беззаботность и легкомыслие сочетаются с эгоцентризмом, детской требовательностью»12. Отметим, что в приведенной цитате объясняется слово «инфантилизм» (заболевание), я же говорю об инфантильности, как черте характера. Для «взрослого» такое поведение является отклонением от нормы.
Добавим сюда же детскую «прожорливость» (ребенок, естественно, по отношению к своему росту и весу ест больше, чем взрослый) и мальчишескую сексуальность – интерес к своему пенису.
* * *
Мифологический плут – далекий предшественник «средневековых шутов, героев
плутовских романов, колоритных комических персонажей в литературе Возрождения
и т. п. Мифические герои часто
действуют хитростью и коварством, в силу того, что «ум» в первобытном сознании
не отделен от хитрости и колдовства. Только по мере того, как в самом
мифологическом сознании возникает представление о различии хитрости и ума,
обмана и благородной прямоты, социальной организации и хаоса, развивается
фигура мифологического плута как двойника культурного героя»13.
В средние века святые часто выступали в качестве К. г., которых как бы дублировали карнавальные персонажи. «В раннем средневековье это приводило к странным церковным обычаям, основанным на древних сатурналиях. Они праздновались непосредственно за Рождеством, то есть в Новый год, с пением и танцами. Танцы были первоначально безвредным прыганьем и скаканьем священников, низшего духовенства и детей и проводились в церкви. На День невинных избирался епископ детей, который наряжался в одежды понтифика... К концу двенадцатого столетия танец младших дьяконов уже выродился в праздник дураков»14.
Размышления о трикстере рождают ассоциативный ряд: трикстер – карнавал – шут.
М.М. Бахтин отмечает, что «на карнавале от надевания одежды наизнанку и штанов на голову и до избрания шутовских королей и пап действует одна и та же топографическая логика: переместить верх в низ, сбросить высокое и старое – готовое и завершенное – в материально-телесную преисподнюю для смерти и нового рождения (обновления). И вот все это и получило существенное отношение к времени и к социально-исторической смене ...
Серьезность в классовой культуре официальна, авторитарна, сочетается с насилием, запретами, ограничениями. В такой серьезности всегда есть элемент страха и устрашения. В средневековой серьезности этот элемент резко доминировал. Смех, напротив, предполагал преодоление страха. Не существует запретов и ограничений, созданных смехом. Власть, насилие, авторитет никогда не говорят на языке смеха»15.
http://www.philosophy.ru/library/bahtin/rable.html
Очевидно, слово «классовой», отсылавшее читателя на советском новоязе куда-то за пределы СССР, было уступкой Бахтина идеологической цензуре, ибо цитируемая работа была написана в ссылке, куда он попал после ареста.16
Карнавальный шут затем превратился в персонажа при барском или королевском дворе, обязанном развлекать своего господина и его гостей.
Король и шут представляли архетипическую пару Культурного героя и Трикстера. Это, в каком-то отношении, уравнивало их, поэтому шуту дозволялось говорить то, что не позволено было придворным. Через шута король мог получать информацию, которую из этикета, а, зачастую и из страха, не могли сообщить ему другие.
В русском языке шут еще и эвфемизм черта. Черт иногда выступает в роли трикстера и не только в России. Глупого черта обманывают уже у Рабле. О рисунках Эффеля я уже говорил.
В русской литературе сразу же можно вспомнить чертей из пушкинской «Сказки о попе и его работнике Балде» и гоголевскую «Ночь перед рождеством».
В чем, собственно, сущность трикстера? Трикстер это – человек, который хочет вкусно поесть, выпить, общаться с женщинами. Трикстер не хочет, чтобы его били или, тем более, убивали. На это направлены и все его помыслы, и все его проделки.
* * *
Некоторые формы фольклора могут циклизоваться вокруг имени одного из героев. Русские былины циклизовались вокруг киевского князя Владимира. Вокруг героя Мауи циклизуются мифы и сказки Полинезии.
Следующим этапом стала авторская переработка такого рода циклов в современное для автора литературное произведение.
В 1354 г. выходит «Декамерон» Дж. Боккаччо. Это еще не единое произведение, а рамочное обрамление отдельных новелл.
В 1532 г. начинает выходить эпопея Ф. Рабле о Гаргантюа и Пантагрюэле. В этом произведении отдельные новеллы-анекдоты скомпонованы в единое целое. При этом некоторые герои-трикстеры уже несут в себе героическую функцию, например, монах брат Жан Сокрушитель, защитивший виноградник своего аббатства от неприятеля.
В 1867 г. была опубликована книга Шарля де Костера «Тиль Уленшпигель», основанная на множестве бродячих анекдотов про Эйленшпигеля – типичного трикстера. В романе трикстер превратился в Культурного героя.
То же самое произошло и с Ходжой Насреддином.
В 1939 г. в Советском Союзе вышла книга Л.В. Соловьева «Возмутитель спокойствия» созданная на основании широко распространенных народных анекдотов о Ходже Насреддине. Ее автор во время Отечественной войны был военным корреспондентом. А в 1946 г. был арестован по обвинению в терроризме. Вторую часть «Очарованный принц» он сочинял уже в лагере. После его освобождения в 1954 г обе части вышли одной книгой.
Интересно, что, если в первой части главным антагонистом-негодяем был богач, то во второй им стал кади – неправедный судья.
Не претендуя на полноту своего обзора, я старался показать некоторые этапы эволюции темы трикстера от анекдота до романа.
* * *
В 1923 г. вышел роман Д.А. Фурманова «Чапаев», в 1934 он был экранизирован. Герой романа и кинофильма был типичным Культурным героем, очищавшим среду обитания человека от всякой нечисти.
Показ фильма периодически возобновлялся и в кинотеатрах, и по телевидению.
В 1969 г. вышел роман Ю. Семенова «17 мгновений весны». В 1973 г. на телеэкраны вышел 12 сериями по 60 минут одноименный фильм. Главным героем и романа и кинокартины был советский разведчик Исаев, работавший в Германии под именем Штирлица. В сюжете Культурный герой проникал в иной мир, чтобы узнать там нечто важное для людей.
В 60-х – 80-х гг. прошлого века вся страна (бывший Советский Союз) наполнилась анекдотами о Чапаеве, а затем и о Штирлице. Оба выступали в качестве типичных трикстеров. Изложенная выше схема оказалась перевернутой.
Остроумная байка становится анекдотом не тогда, когда она кому-нибудь пришла в голову, и не тогда, когда он рассказал ее друзьям, а тогда, когда запускается «цепная реакция» ее пересказов. Это свидетельствует о том, что зерно упало на благодатную почву.
Привожу некоторые из этих анекдотов.
О Чапаеве:
– Петька! Где Анка?
– С аппендицитом лежит.
– Аппендицита к стенке, Анку ко мне!
У Чапаева и его друзей кончились продукты. Пошли на разведку Петька и Фурманов. Возвращается Петька. Приготовил мясо. А Фурманова все нет.
Едят они вдвоем с Чапаевым. Тот прислушивается и говорит: «Не нравится мене этот Фурманов». Петька отвечает: «А не нравиться, не ешь!»
Поехал Чапаев сдавать экзамены в военную академию. Возвращается. Петька спрашивает: «Ну, как, Василий Иванович, все сдал?»
Тот отвечает: «Мочу сдал, кал сдал. На математике провалился!»
Поспорили Чапаев и Фурманов – можно ли обоср-ть потолок. Фурманов отказался.
Чапаев принес кирпич и доску. Доску положил на кирпич. На один конец наср-л. Потом топнул ногой по второму концу доски. Дерьмо взлетело и прилипло к потолку. «Вот видишь, Петька!»
Ситуации в этих анекдотах типично трикстерские. Последний же анекдот, прямо по Бахтину, переворачивает представление о высоком и низком.
О
Штирлице:
Мюллер – Штирлицу:
-Вы знаете, Штирлиц, у меня для вас две новости: плохая и
одна
очень плохая. С какой начать?
- Ну, пожалуй, с
плохой...
- Радистка Кэт все
рассказала!
- А очень плохая
новость?
- Рассказала не
нам, а вашей жене!
Выпив рюмку водки, Штирлиц встал, подошел к окну и высморкался в занавеску. Он знал, что сморкаться в занавески неприлично, но сегодня он хотел побыть самим собой.
Штирлиц склонился над картой Советского Союза, его рвало на Родину.
Штирлиц шел по Берлину и увидел на стене надпись "Штирлиц - дурак".
Он понял, что ему присвоено звание Героя Советского Союза.
К концу войны положение Германии стало плачевно, что даже
в рейхсканцелярии приходилось стоять в очереди за колбасой.
Однако Штирлиц, вопреки всему, всегда брал без очереди. Гестаповцы возмущались этим. Они не знали, что Герои Советского Союза обслуживаются вне очереди.
Обычно советская пропаганда отождествляла Западный мир с Сатаной (Молох капитализма), а в каждом конкретном случае враг изображался развратными, глупыми и трусливыми.
Но, поскольку задачей этого сериала была реабилитация КГБ, чей имидж был основательно подорван разоблачениями, сделанными на XX съезде, советскому разведчику противостояли отнюдь не глупые черти, изображенные Пушкиным в сказке о Балде. Врагов в этом случае показали иначе. На телеэкране фашистские офицеры были подтянутыми, дисциплинированными и умными.
На таком фоне реальный советский офицер, с которым многие люди были знакомы не понаслышке, выглядел совсем по-другому. По сути дела, анекдотический Штирлиц это – обычный советский офицер 70-х годов.
Девальвировались и награды. Бесконечные награждения Брежнева и его окружения, награды черт знает кому, всяческие чиновничьи привилегии вызывали у советских людей брезгливое возмущение.
На этом фоне «культовый сериал привел к неожиданным последствиям. Оказалось, что, несмотря на цельную и продуманную систему социализации советских людей, что-то сломалось в передаче ценностей от поколения к поколению. Именно с этого фильма в молодежной среде появилось стремление подражать – сначала только внешне – фашистским офицерам. Не заставили себя ждать и первые нацистские молодежные группы»17.
Заведомый враг превратился в Культурного героя, а его противник – в трикстера.
Идея Мирового Коммунизма, порождавшая когда-то героев и обернувшаяся кровавым террором, после прекращения террора и его осуждения, оказалась обесцененной.
В трикстера превратился главный руководитель государства – Хрущев, а его посулы построить через 20 лет коммунизм напомнили советским гражданам анекдот о Ходже Насреддине, который обещал шаху через 20 лет научить своего ишака разговаривать. «За это время либо я помру, либо – шах, либо – ишак».
Смена идеологии во все времена означала разоблачение идолов прошлого.
Христианская церковь уравнивала языческих богов с бесами. После Октябрьской революции (в 20-х и 30-х гг. XX века) советская пропаганда пыталась превратить христианских святых в трикстеров.
Теперь наступила очередь советских символов. В этом случае десакрализация шла не сверху, а снизу.
Перестройка началась через 20 лет после появления анекдотов о Чапаеве, и через 5 лет после появления анекдотов о Штирлице.
«Богам Греции, которые были уже
раз — в трагической форме — ранены в «Прикованном Прометее» Эсхилом, пришлось
еще раз — в комической форме — умереть в беседах «Лукиана». Почему таков ход
истории? Это нужно для того, чтобы человечество весело расставалось со своим
прошлым». К. Маркс.
Примечания.
1. Юнг К.Г. О психологии образа трикстера. Комментарий к книге – Пол Радин.
«Трикстер. Исследование мифов североамериканских индейцев».
СПб. 1999. С.276,
1а. Новая толковая
Библия в 12 томах. Л. 1990. Т.1. С.
275-276.
2. Там же. С. 271.
3. Милетинский Е.М. Энц. Мифы народов мира.(МНМ.) Т. 2. Ст. «Культурный герой».
4. Там же.
5. Жан Эффель. Сотворение мира.
6. Милетинский. Поэтика мифа. М. 1995. С. 188.
7. Костюхин Е.А. Типы и формы животного эпоса. М. 1987. с.129.
8. Юнг К.Г. Там же. С. 284.
9. К. Леви-Строс.
Структурная антропология. М. 1985. С.
203.
10.Якимович А.К. Киноискусство.
11. Фрагменты ранних греческих философов. Часть 1. С. 242. Фрагм. 93.
12. БСЭ. т. 10. Инфантилизм.
13. Е.М. Милетинский. Поэтика мифа. С. 188.
14. Юнг К.Г. О психологии образа трикстера. С. 267.
15. Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура. М. 1965.
16. Бахтин Михаил Михайлович. Википедия.
17. В. Воронков. В поисках России. Т. 1. С. 21. СПБ. 2008.
20.12.2009.
